Милостыня на «обезболивающие»?

Две вещи, о которых знают все, но не обращают на них внимания: первая - на паперти, у магазинов, рынков, у трамвайного кольца не уменьшается число просящих, и вторая – Усолье продолжает считаться горо...

Две вещи, о которых знают все, но не обращают на них внимания: первая - на паперти, у магазинов, рынков, у трамвайного кольца не уменьшается число просящих, и вторая – Усолье продолжает считаться городом туберкулезников, о чем свидетельствуют не только цифры, но и кричащие, уродующие нашу действительность факты.

Наверное, из года в год в прессе поднимается тема о том, что больные социальным, как принято считать, недугом, к сожалению, не ограждены от общества на все сто процентов больничным забором. Проявлять гуманность, оставаясь человеком, в свете происходящего крайне сложно. Несмотря на это, у некоторых усольчан по-прежнему находятся моральные силы - сострадание и доброта – по большей части устаревшие понятия, которые заставляют людей подавать милостыню, узнавать причины, звонить в редакции, вызывать «скорую помощь».

Один из последних подобных случаев произошел во вторник этой недели, когда в «УН» позвонила Марина Юрьевна, которая рассказала, что возле ограждения центрального офиса Сберегательного банка сидит человек с открытой формой туберкулеза, циррозом печени и собирает деньги на свое лечение.

Мужчина вкратце описал ей кажущуюся с первого взгляда невероятной историю о том, что он является пациентом одной из усольских больниц, и так как денег у него нет, а заболевание проходит свой финальный печальный круг, врачи отпускают его на городские улицы для того чтобы он «заработал» себе средства на приобретение обезболивающих. - На четыре дня мне хватает пятисот рублей, но так как боли жуткие, на паперть приходится выходить снова и снова, - объяснил просящий.

После чего Марина Юрьевна не поскупилась вытащить из кошелька пятьдесят рублей, а далее сообщила об увиденном в нашу газету. В качестве подтверждения его слов женщина обратила внимание на такие детали, как мягкие тапочки, в которые он был обут (словно бы и правда ушел из больницы), его не запитый, но нездоровый внешний вид, худобу, серо-желтый цвет лица. И не отреагировать на сигнал мы, конечно, не могли.

Напротив центрального рынка через дорогу, у забора, ограждающего ремонтируемый банк, в кепке, видавшем виды осеннем пальто, действительно, в тапочках, неизвестный только-только устраивал свое «рабочее» место. Поставив деревянный ящик, положив на него газету, еще не успев вооружиться табличкой и блюдечком, худой и болезненный, – он все-таки не был похож на тех, кто просит милостыню каждый день. По черному лицу усольчанина проскальзывала едва уловимая довольная и мимолетная улыбка.

Наверное, так улыбаются дети, которые в силу своего возраста не принимают близко к сердцу страшные реалии жизни. И рады простому – солнышку, желтой листве, тому, что в нашем мире еще остались добрые люди. Мне было просто необходимо его сфотографировать.

И на расстоянии пяти метров я стала прицеливаться редакционным аппаратом, но тут же, заметив «вражеские» поползновения с моей стороны, он вскочил на ноги, сгорбившись, повернулся спиной и стал орать в мою сторону матом, как кричат в момент дичайшего отчаяния, когда не могут себе больше ничем помочь. Абсолютно все, что рассказала Марина Юрьевна, он в резкой форме отрицал, дал понять мне, что ничем не болен, нигде не лечится, не нуждается в помощи.

Когда я предложила вызвать «скорую», так и ответил: - У меня есть квартира, и если мне понадобится, я вызову ее сам, что вы ко мне пристали?! Под его напором не оставалось ничего, кроме как уйти, так и не щелкнув фотоаппаратом. И я не знаю, что случилось потом: остался ли он сидеть на старом месте или выбрал для «паперти» другой многолюдный район, вернулся ли в больницу?

И болен ли вообще? Но мне бы очень хотелось, чтобы на этого человека, имени и фамилии которого мы, к сожалению, так и не узнали, обратили внимание специальные службы. Или по крайней мере приняли бы к сведению тот факт, что на сегодняшний день людям проще стать попрошайками, выйти к рынку с позорной табличкой в руках, чем искать помощи в мэрии, прочих инстанциях, у так называемой власти.

Марина Манаева