Отцы и дети: почему русские миллиардеры устраивают наследников в свои компании

1 ноября 2012Возрастное ограничение0+

Кто они, наследники состояний участников списка Forbes? Чем занимаются, готовы ли к собственному бизнесу или предпочитают спокойную жизнь в фарватере родителей? Журнал собрал данные о наследниках богатейших людей России

При сборе информации мы столкнулись с прогнозируемой проблемой: почти все российские миллиардеры категорически отказываются говорить о своих детях. Осторожность понятна: уровень безопасности в России не способствует информационной открытости. Громкие истории с похищением сына Евгения Касперского или сына вице-президента «Роснефти» Михаила Ставского демонстрируют, какие риски вынуждены учитывать российские миллиардеры.

Тем не менее беседы с миллиардерами, которые готовы обсуждать тему наследства, показывают, что такая скрытность продиктована не только соображениями безопасности. Из 35 участников «Золотой сотни», опрошенных Forbes, только шесть бизнесменов официально определили судьбу своего наследства, оформив часть собственности на детей. Для сравнения: опрос американских миллионеров в возрасте 47–67 лет, проведенный в этом году U.S. Trust (подразделение Bank Of America), показал, что 55% собираются оставить состояние наследникам, а 31% намерены передать деньги на благотворительность.

Неопределенность будущего наследников, конечно, во многом обусловлена молодостью российских миллиардеров-пап. Их средний возраст недотягивает до 50 лет, в то время как среднему американскому участнику списка Forbes 66 лет, а, например, французскому — 74 года. Все россияне заработали состояние сами, в то время как 31% американских участников списка получили богатство в наследство от родителей (во Франции этот показатель и того больше — 67%). У 35 участников списка Forbes 126 наследников, из которых 70 несовершеннолетних. Многие русские миллиардеры, похоже, просто не собираются уходить из активного бизнеса и поэтому откладывают этот вопрос на потом.

И напрасно. Одна из самых известных историй произошла в 2006 году, когда погиб гендиректор и совладелец «Южкузбассугля» Владимир Лаврик. Его наследник Георгий Лаврик отказался продавать компанию Evraz Group тогдашнему совладельцу. Летом 2007 года ему и двум менеджерам, совместно владевшим половиной компании, все-таки пришлось продать группе Evraz свои пакеты акций после двух крупных аварий с человеческими жертвами. Защитить отцовское наследство сын не сумел.

Почему? Как отмечает в интервью Forbes известный экономист Александр Аузан, «в стране, где власть и собственность переплетены, невозможно унаследовать просто титул собственности — это все равно что унаследовать бумажку... По наследству нужно передавать формальные и неформальные связи, политическое положение, позиционирование и т. д.».

Возможно, этим обстоятельством, а не только особым русским чадолюбием объясняется тот факт, что подавляющее большинство совершеннолетних детей работает в компаниях, принадлежащих папам. Из 56 совершеннолетних наследников более 30 заняты в бизнесе родителей и только пять решились работать не в отрасли отца (остальные либо учатся, либо вообще не занимаются бизнесом). Проводя наследников через ступени карьеры в собственной компании, бизнесмены рассчитывают передать отпрыскам те самые неформальные знания, связи и контакты, которые в России порою значат больше, чем просто деньги.

Отцовская логика понятна. Правда, остается неясным, почему настолько пассивны сами дети. Среди наследников состояний в США куда больше желающих рискнуть и отправиться в собственное бизнес-плавание. Может быть, причина в том, что наследники понимают: мало получить просто контакты, рекомендации и связи, а для успеха на таком рискованном рынке, как Россия, требуется что-то еще — предпринимательский талант, харизма, бешеная работоспособность и агрессия, характерные для многих участников списка Forbes.

Можно ли этому научить? Российские бизнесмены — и отцы, и дети — пока не готовы ответить на этот вопрос. Как, впрочем, и американцы: 68% опрошенных американских бизнесменов не уверены, что их наследники будут подготовлены к управлению полученными активами.

Тем весомее в такой ситуации выглядят редкие попытки детей миллиардеров сделать что-то свое. Именно поэтому Forbes решил обратить особое внимание на попытки «самостоятельной игры», даже со всеми российскими оговорками. К примеру, 30-летний основатель компании «Доктор спорт» Роман Ротенберг, сын участника списка Forbes Бориса Ротенберга (№186 в рейтинге богатейших россиян) и племянник Аркадия Ротенберга (№60 в «Золотой сотне»), использует связи, деньги и опыт родственников.

А Николай Саркисов, сын совладельца страховой компании «РЕСО-Гарантия» Сергея Саркисова, решил попробовать себя в американской киноиндустрии. Предпринимательская инициатива — это совсем неплохо, особенно в случае, когда есть альтернатива обеспеченной и спокойной жизни.

Перейти на полную версию страницы