Запрет на товары класса люкс

Запрет на товары класса люксГонения на компании «Мандль» и «Зингер» были лишь частью того экономического хаоса, который воцарился в России в 1915 и 1916 годах.

Фактически, в результате действий властей в стране образовались два рынка — гражданский и военный. Война все продолжалась, и нужды армии тяжким бременем ложились на российскую промышленность. Единственным выходом было направить все ресурсы на удовлетворение военных нужд.

Естественным результатом стало то, что гражданская экономика столкнулась с растущими ценами и отсутствием многих товаров. К 1916 году цены на товары первой необходимости выросли более, чем в два раза. Большими проблемами для индустрии моды стали, растущие цены и нехватка текстиля. Один из отчетов о производстве ткани за 1915 год рисует довольно мрачную картину: на розничной торговле сказываются эффекты трехмесячного снижения производства. Запасы, приготовленные для городов и крестьянского населения, вскоре будут истощены, а склады станут уже далеко не так набиты товарами, как раньше. Все уходит в армию, и запасы приближаются к концу. 70–80 % производимой ткани направляется на нужды армии, а на гражданский рынок практически ничего не остается.

Сложно было представить менее удачный момент для такой ситуации. Несмотря на то что миллионы крестьян были мобилизованы, 1914 год ознаменовался хорошим урожаем, а значит, крестьяне выручили деньги, которые были готовы потратить на потребительские товары. То, что обычно спускалось на выпивку, теперь можно было израсходовать на одежду, самовары и другие вещи. Однако, когда крестьяне приезжали за покупками, товаров либо не оказывалось вовсе, либо они были слишком дороги. В результате крестьяне собирали достаточно зерна , чтобы прокормить свои семьи, но недостаточно для того, чтобы продавать его на городском рынке.

Затянувшийся кризис привел к росту спекуляции. Пытаясь ввести запоздалый государственный контроль над промышленностью, летом 1915 года правительство установило ценовой контроль над снабжением фронта. Эти меры привели к созданию двойной ценовой системы. Как заметил один историк,«во время войны процветали фаворитизм и взяточничество... они сильно затрудняли успешный контроль над ценами и справедливое распределение товаров. Если товары можно достать в обход установленных цен и правил, правительственный контроль теряет свою эффективность и остается пустым звуком. В таких случаях закон спроса и предложения регулируется рынком, и циркуляция товаров зависит от успеха тех, кто проявил самое большое упорство».

Реакция потребителей, как в городе, так и в деревне была самой разнообразной. До Первой мировой войны в России было больше кооперативных обществ, чем в любой другой стране мира. В условиях экономических пертурбаций военного времени кооперативы стали еще более популярны: они привлекали «консерваторов и радикалов, зажиточных и бедных». Кооперативы пытались обеспечить своим членам регулярные поставки еды, ткани, одежды и других товаров по разумным ценам. Однако в условиях краха ряда наиболее успешных российских оптовых производителей, подорожания сырья и еды, а также инфляции они испытывали те же проблемы, что и обычные потребители.

Эта ситуация вылилась в жесткую конфронтацию между продавцами и потребителями. После московского погрома 1915 года восстания вспыхнули и в других городах. Толпы били окна и витрины с вывесками, грабили магазины, в которых продавались сахар, мясо, хлопчатобумажные ткани и другие товары. Эти восстания показали, как много для рабочих, в особенности живущих за пределами двух столиц, значили «воображаемые миры» потребительского капитализма, которые столь тщательно создавало деловое сообщество. Еще одно поколение назад сахар, мясо и готовая ткань считались роскошью, которую могли себе позволить очень немногие крестьяне и рабочие. А в 1915 году обыкновенные русские жители считали их товарами первой необходимости и утверждали свое право покупать их по доступным ценам. В то же время значительное повышение стоимости жизни ясно демонстрировало, что правительство и предприниматели не могут организовать экономику так, чтобы одновременно вести войну и удовлетворять нужды обычных людей. Похоже, вся страна погрязла в битве за выживание, как на фронте, так и в тылу.

В сложившейся трудной ситуации правительство понимало, что необходимо предпринять что-то для улучшения экономической ситуации и общего настроя людей. В результате была предпринята попытка усилить контроль над промышленностью и ценовой политикой. Шагом в этом направлении стала борьба со «спекулянтами», этими паразитами, наживавшимися на страданиях России. Во время восстаний потребителей 1915–1916 годов люди часто обвиняли в своих несчастьях спекулянтов. И хотя в России определенные группы людей действительно наживались на войне, они попросту стали козлами отпущения для оправдания просчетов правительства.

Теперь «спекулянты» вместе с «немцами» стали врагом номер один во внутренней войне. «Спекулянты» — неопределенная социальная категория, в которую входили все, кто обогатился во время войны и растрачивал свое богатство на одежду, еду, автомобили и развлечения. Демонстративное потребление становилось все более гротескным на всем протяжении войны, которой, казалось, не будет конца. Одновременно с проведением кампаний против немецких предпринимателей и спекулянтов военного времени, правительство и ведущие русские предприниматели продолжали преследовать собственные цели, связанные с экономической независимостью России. Одним из средств в этой войне было торговое эмбарго: в первые месяцы Первой мировой войны правительство запретило импорт из Германии, Австрии и Турции. Однако это указание зачастую игнорировалось, особенно когда дело касалось Германии. В 1914–1915 годах Россия продолжала получать столь необходимые химикаты, металлы и машинное оборудование. И лишь в начале 1916 года было решено, наконец, полностью запретить всю торговлю с врагом; закон вошел в силу только 24 октября 1916 года.

У Ассоциации индустрии и торговли амбиции были еще больше, чем у правительства. Весной 1916 года А.А. Бубликов, член АИТ и Государственной думы, вынес на рассмотрение законопроект о борьбе с роскошью. Закон должен был войти в силу 1 июня 1916 года сроком на следующие три года. Список запрещенных продуктов был весьма длинным и включал еду, вино, сладости, зонты, часы, драгоценности, фарфор, ткани, косметику, женскую и детскую одежду. Любопытно, что одновременно с российским законопроектом подобные запреты были приняты в Австро-Венгрии, Франции, Англии и Германии. В соответствии с новым законом АИТ провела голосование среди членов организации в поддержку предлагаемого запрета. 80 % опрошенных его поддерживали. Запрет ставил точку в соперничестве между иностранными и отечественными товарами, давал большое преимущество российской промышленности и во многом способствовал тому, что русские потребители перестали отдавать предпочтение иностранным товарам. Впрочем, законопроектом были довольны не все русские предприниматели. Так, представители конфетной и парфюмерной промышленностей утверждали: «...однако при этом Общество выражает сомнение в возможности установить более или менее правильную грань между предметами роскоши и предметами комфорта, которые стали или становятся потребностью населения». Против предлагаемого запрета высказывались и представители меховой промышленности, которая, начиная с 1905 года, экспортировала в Западную Европу меха более чем на 10 миллионов рублей ежегодно. Они опасались реакции Западной Европы и торговой войны, которая неизбежно последовала бы за принятием российского закона. Московская биржа подсчитала, что введение такого запрета будет стоить России 82 миллиона рублей.

Журналисты, писавшие о рассматриваемом законопроекте, полагали, что он направлен против спекулянтов. Первая опубликованная статья устанавливала две цели запрета: во-первых, послевоенную поддержку рубля и отечественной промышленности, а во-вторых, принятие необходимой меры военного времени, направленной против значительных трат на товары класса люкс средств определенной части населения в столь тяжелые для страны времена. Автор статьи, написанной в марте 1916 года, считал, что запрет, вряд ли ударит по спекулянтам, так как больше всего на войне наживались те, кто был связан с военными поставками, а не с торговлей предметами роскоши. Он предлагал вместо полного запрета поднять налог на определенные товары, исходя из того что более высокие налоги позволят увеличить доход правительства как раз за счет настоящих спекулянтов.

С углублением экономического кризиса идея наказать спекулянтов приобретала все большую популярность. В апреле известная петроградская ежедневная газета «Биржевые ведомости» опубликовала список ограничений в одежде, введенных на время войны в Германии, в надежде на то, что и в России будет введено что-нибудь подобное. Здесь можно проследить связь, которая проводилась между модой, спекуляцией и женщинами. Если мода была женской заботой, то вполне логично, что в тяжелое военное время женщин следовало наказывать за экстравагантные наряды. Женская мода стала символом расточительного потребления. Русских модниц критиковали за то, что у них были время и деньги одеваться модно, в то время как бедные люди едва сводили концы с концами. Соответственно, светские дамы все чаще становились обвиняемыми в войне против спекулянтов, — ведь на наряды они тратили те деньги, которые их мужья и любовники нажили на войне.

Нашли ошибку? Выделите текст с ошибкой и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить нам о ней.
Поделиться:

просмотров: 4108
Версия для печати
Всегда свежие новости
Будьте вкурсе новостей, получайте свежие новости на электронную почту


Новости по теме ""

Вы можете отправить свои новости нашему редактору. Самые интересные будут опубликованы на портале.